На первый взгляд могло показаться, что каждый день в Институте – клонированная копия другого. На деле же они как гены, как молекулы ДНК были уникальными в своем роде и никогда не повторялись. То или иное событие, новые ученик, новые встречи, новые уроки – всё это длилось не так уж и долго, чтобы стать привычным, бытовым, устоявшимся. Для Чарльза всё это тоже было новым, даже сейчас, спустя долгие месяцы. 
Часы уроков возвращали куда-то в  прошлое и в то же время не имели с ним ничего общего – ни лекториев Оксфорда, ни маститых профессоров за 60 с несколькими учеными степенями, здесь всё было по-домашнему. Возвращало дальше, в самое детство, когда домашние преподаватели учили их с Рейвен жизни, а вовсе не математике и физике, но… и снова, снова всё было иначе!
Теперь он знал каждого ученика по имени, знал, что он умеет и каждого по натуре, проказника или тихоню, весельчака или закоренелого меланхолика считал если не своим ребёнком, то уж точно своим подопечным.
От страницы очередной книги Яна Флеминга его оторвал оглушительный крик из другой части здания, заставивший мгновенно закрыть руками уши.  Удивляться здесь подобному не было особого смысла, но стараться избегаться случаев, способных причинить вред окружающим вполне заслуживали наиболее пристального внимания.
Тише, Ханели, всё хорошо. Что случилось? – Мысленно обратился Ксавье к девочке, и та вскоре затихла, к всеобщему облегчению, а через несколько секунд и вовсе появилась на пороге библиотеки с заплаканными глазами, полными сердечной обиды, чем вызывала ласковую улыбку на лице Профессора Икс.
- Что произошло? – негромко, заботливо, совершенно спокойно и чуть улыбаясь на сей раз повторил он свой вопрос вслух.
- Это… это всё.. Джеймс! Я хотела взять печенье… – задыхаясь от слез и обиды, наконец, пролепетала девочка, испуганно глядя огромными голубыми глазами на Чарльза, будто ожидая либо страшной кары в адрес «старшего брата», либо, по меньшей мере, утешения.
Избрав для начала второй путь и оставив беседу с молодым человеком на десерт, он чуть наклонился вперед к Ханели, поставив локти на подлокотники кресла.
- Я поговорю с Джеймсом, а ты больше не будешь плакать, хорошо? И больше не делай так, твои способности удивительны и очень сильны, но не стоит применять их вот так, даже когда ты очень расстроена. 
- Но он хулиган и зл-о-ой! – продолжала девочка, не желая отступать от своей аксиомы. Вот она – детская непоколебимость, невольно вызывавшая улыбку. Порой этой непоколебимости очень не хватает взрослым.
- Нет, Ханели, он не злой. Быть может, ему тоже хотелось печенья, ты предлагала ему? Или, быть может, тебе стоило просто попросить его помочь, для начала? К нему нужен особый подход, а вам, юная леди, нужно быть чуточку терпеливее, ведь воспитанные девочки себя так не ведут и не кричат. – Казалось, её больше успокаивал голос, чем содержание самих слов, но всё же тень надежды, что она всё ещё слушала, теплилась в душе, когда она упорно закивала, а Чарльз мягко потрепал её по волосам с ответной улыбкой.
- Вот и хорошо, но ты сделала ему больно, а так делать нельзя. Подумай над этим, пожалуйста, а теперь я поговорю с мистером Доуном. - достаточно было толике лукавства в улыбке на последних словах и подмигнуть Ханели, чтобы её печаль сменилась радостью. Конечно, её воображение рисовало сейчас совсем иные картинки, но скоро она забудет о них и всё вернется на круги своя… как всегда. И это именно то, в чем он готов был смириться с похожестью каждого дня на другой.
Легко коснувшись пальцами пульта управления на торце ручки кресла, он направился в сторону кухни, где, по всей видимости, и обосновался в этот вечер Джеймс. Чтож… с ним всегда было в чем-то сложнее, в чем-то интереснее, но извечно и неизменно правило - чем сложнее задача, тем увлекательнее её решать, но этот парень не был задачей. Он был просто парнем, который хочет всем доказать, что знает, чего хочет, но на самом деле просто ищет себя своими собственными путями. И хорошо, что он может искать себя здесь, хорошо, что он хочет этого, даже если никогда не признается.
- Джеймс, ты в порядке? – оказавшись на пороге, поинтересовался Ксавье. Причинить серьезного урона Ханели не должна была успеть, хотя и боль доставлял весьма и весьма ощутимую, когда была на пике эмоций.  Легкая тревога за парня всё же бытовала где-то в душе и на уровне подсознания он готов был уже пригласить сюда мисс Кольт, если и парню вправду было плохо.

Распластавшийся на полу Джеймс вызывал смесь сочувствия и беспокойства, но, к счастью, всё указывало на то, что пострадал он не настолько сильно, чтобы бить тревогу.  Каким бы ни был соблазн, лезть в мысли парня даже для того, чтобы удостовериться в его состоянии, Чарльз вовсе не собирался, так что ему оставалось лишь терпеливо выжидать, когда тот примет более удобную позицию и вернется к реальности.
Оставшиеся капли напряженности развеяла улыбка мистера Доуна, в которой, если и не стоило искать глубокой искренности и теплоты, которую Ксавьер вкладывал обычно в  свою собственную, то по меньшей мере она вполне достойно указывала на благополучный исход этого самого accident хотя бы для парня, чего нельзя было сказать, к примеру, о посуде.
Не задерживаясь в дверях, Чарльз сдвинулся чуть дальше в кухню, но особого желания кататься по осколкам всё равно не возникало, похоже, теперь потребуется не один час, и не одна способность, чтобы вернуть всё в первозданный вид. 
Ответив улыбкой на улыбку и пройдясь взглядом по полуразрушенной кухне, он, наконец, остановил взгляд на Джеймсе. Интересно, что он собирается делать дальше? На мгновение было предположение, что в его стиле было бы просто уйти, но приятно удивив профессора, тот остался на месте.
- Хорошо, значит, теперь ничего не помешает тебе в компании Ханели навести здесь порядок.  – Добродушно заметил он,  так же ровно и спокойно, будто усеянный осколками и залитый кофе пол был просто в легком налетом пыли и не более того.  Безусловно, он хотел,  чтобы молодой человек приложил к уборке руку лично, в целях стимуляции его ответственности и приобщения к коллективу, который так и не стал для него чем-то… большим. Вообще хоть чем-то, кроме как мешающим фоном, но всё же само его присутствие здесь противоречило этой мысли. Он хотел быть здесь, а значит, хотел быть частью этого желанного безумия, как могло казаться стороннему зрителю.
Внезапный переход на тему их отношений с Мойрой, как и блуждающий взгляд Джеймса вполне подтвердил его догадку о том, что тот упорно пытался найти тему для беседы, чтобы увести внимание от царившего хаоса. Получилось? Нет. Так сложилось, что пусть все обитатели особняка знали об их отношениях, они с Мойрой вовсе не собирались обсуждать их с остальными. Особенно со студентами. Особенно со студентами, которые пытались найти в этой теме отговорку вполне себе серьезному разговору. Но даже все эти причины не помешали Ксавьеру чуть усмехнуться и с улыбкой качнуть головой, показывая своё несогласие обсуждать это сейчас.
- Не думаю, что это то, что нам стоит обсудить с тобой, но у нас всё хорошо. Неужели, будучи здесь, тебе не удалось выбрать более занимательного и полезного объекта наблюдений и исследований, кроме как наши отношения с мисс МакТаггерт? – вполне искренний интерес, быть может,  пришло время найти тот самый объект  для него и это изменит его отношение к происходящему здесь?
- Кстати, как твои успехи с твоими способностями? -  В конце концов, этот парень был способен останавливать время! Есть куда стремиться и как знать, на что он будет способен через пару лет, если таки откажется от идеи собственного совершенства.
- Не откажусь – уже неплохой повод развить беседу, хотя и вторая часть фразы Доуна ему не слишком понравилась, но повторяться не стал – ранее Чарльз уже сказал своё мнение по этому поводу и была надежда, что Джеймс не из тез, кому придется повторять дважды и трижды, пока тот уловит смысл и с серьезность слов. Здесь не было прислуги, не было излишних требований или эксплуатации детского труда, но здесь каждый отвечал за свои поступки, будь ты малышом, которому помогут старшие, или же взрослым парнем, который в силу хотя бы той же взрослости не позволит себе лишнего. 

Наблюдая за действиями парня, он вполне внимательно слушал его рассказ, когда внезапная остановка и перескок попросту сбил с мысли.
- Я внимательно слушаю тебя. Джеймс.  – Мягко поправил Чарльз студента, когда тот для весьма неожиданно для самоуверенного человека, почувствовал сомнения в своей важности для окружающих.
-Продолжай – в голосе прозвучали нотки просьбы, по меньшей мере этот вариант истории даже смог его заинтриговать, пусть и были немного далеки от истории, известной ему. Прожив в этом замке всё детство и юность, он вполне мог сказать, что знает здесь каждый комнату, в том числе и ту,  о которой они вели речь. Повелось, что четверым обитателям замка, в числе которых когда-то были мать и отчим Чарльза, Рейвен и он сам, не нуждались и в половине, даже в пятой части всех комнат, что были здесь, так что всё свободное место нередко использовали в качестве кладовых.
-Что до комнаты – ты вполне можешь устроиться там, если освободишь место и приведешь комнату в должный вид, а вещи можно перенести в кладовую в конце коридора наверху.