Поступление в Оксфорд было для мисс Мойры МакТаггерт одним из самых счастливейших событий в жизни. Счастливее она была только в день свадьбы с Джозефом МакТаггертом, с которым познакомилась еще во время своей учебы в Шотландии. Правда, во что потом превратилась их совместная жизнь, вспоминать не хотелось. Но как бы то ни было, сейчас все это было в прошлом.
Оксфорд стал новой страничкой жизни Мойры, в которой была веселая студенческая жизнь, друзья, интересная учеба в одном из самых престижных университетов. И Чарльз.
Чарльз Ксавьер. Что можно было сказать о нем, кроме того, что Мойра была в него влюблена от макушки до пяток? Влюблена без оглядки, так, что каждый раз, когда он находился рядом, сердце готово было выскочить из груди, презрев все законы физики и анатомии.
Чарльз был одним из лучших учеников Оксфорда, уже сейчас преподаватели прочили ему блестящую научную карьеру. И Мойра частенько подшучивала над парнем, величая его профессором. Он был всеобщим любимчиком, его поразительное умение сходиться с людьми восхищало Мойру, он с каждым находил тему для беседы, причем всегда безошибочно угадывая, чем более всего интересуется человек. Он и с Мойрой нашел общий язык с первой минуты их знакомства, очаровав ее всего парой фраз, он говорил так, будто знал девушку всю жизнь. И ей оставалось лишь удивленно и восхищенно улыбаться. Трудно было найти второго такого человека в Оксфорде, кто бы имел столько друзей и приятелей, кто бы так легко и непринужденно беседовал на самые сложные темы с профессорами, как Чарльз.
Отношения с Чарльзом носили легкий оттенок соперничества, но угнаться за парнем было делом нелегким, хотя Мойра не оставляла попыток. Сколько уже проигранных пари было на счету девушки? И не сосчитать!
Ей нравилось в нем абсолютно все: его внешность, его голос, его манера вести разговор, его привычки. Чарльзу никогда не составляло труда отыскать Мойру в любом уголке университета. Он как будто заранее знал, куда она направится. Со временем это стало своеобразной игрой: Мойра отыскивала самые потаенные, самые неожиданные местечки на территории университета и уходила. Но не выиграла еще ни разу.
Сегодняшний майский день обещал быть восхитительным и чудесным. Яркое теплое солнышко приветливо улыбалось с неба, и синоптики обещали, что такая погода продержится еще как минимум неделю. После нескольких недель пасмурной погоды, после дождливых сумрачных будней сегодняшний выходной был настоящим подарком судьбы. Как и тот человек, что сейчас шел рядом с Мойрой. Чарльз.
Они с самого утра ушли из университета и провели несколько часов, просто гуляя без определенной цели. Узкие улочки со словно игрушечными домиками сменялись широкими проспектами с величественными готическими зданиями, острые шпили которых пронзали небо, зеленые газоны с ухоженными клумбами, столько симметрично и строго расположенными, что, казалось, глаз человека просто не может обладать такой восхитительной точностью, уступали место современным проспектам, витрины магазинов которых отражали лучи солнца.
Подняться на башню Карфакса, откуда открывается вид на город да такой, что захватывает дух. Мойре казалось, что если она сейчас делает шаг вниз, то не упадет, она полетит. Ее понесет то необычайное чувство легкости, чувство безграничного счастья и любви. Она смеялась громче обычного, глаза ее сияли, и хотелось, чтобы этот восхитительный день никогда не кончался.
Уютное кафе, куда они пришли с Чарльзом, Мойра приметила уже давно, еще несколько недель назад, когда они с подругой выбирались в город: оно находилось в глубине старинного квартала, словно спрятанное от любопытных глаз. Мойре очень хотелось показать это местечко Чарльзу, но как-то так получилось, что он привел ее сюда. Девушка лишь растерянно качала головой. Каждый раз, когда она выказывала свое удивление по поводу того, что Чарльз почти всегда предугадывает ее действия, он лишь смеялся, отвечая, что это его профессиональная тайна. Вот и сейчас они в один голос начали говорить официанту о своем заказе. Мойра расхохоталась и оставила это дело Чарльзу, наперед уверенная, что он не ошибется с выбором. Но как только официант удалился, девушка не выдержала:
- Нет Чарльз! – со смехом произнесла она, глядя на парня влюбленными глазами, - это решительно невозможно! Ты словно мысли читать умеешь! Телепатия высшего порядка! Это так? Ну-ка признавайся!

Когда она говорила о чтении мыслей, ей и в голову не могло прийти, что Чарльз так странно отреагирует. Тысячи людей говорят так друг другу, а влюбленные чаще других, потому что то единение, которое испытываешь с любимым человеком, позволяет угадывать мысли, предугадывать желания, идти в одном направлении. Так бывает со всеми, но это же вовсе не значит, что люди действительно читают мысли друг друга. Просто их желания настолько согласны, они настолько связаны словно бы какой-то незримой нитью, что все получается само собой. Мойре и в голову не могло прийти, что Чарльз вдруг подтвердит ее слова. Подтвердит без тени улыбки, скажет это так серьезно, словно речь идет о жизни и смерти. Мойра растерялась. Вся легкость этого дня мгновенно испарилась, а девушке так не хотелось, чтобы это произошло. Сначала она хотела было рассмеяться в ответ и продолжить шутку, но осеклась. Любимый вел себя странно, он отвел взгляд и так пристально изучал столешницу, словно она была научным трудом маститого профессора. Блеск в глазах Мойры постепенно угасал, улыбка исчезла, девушка внимательно посмотрела на Чарльза, отчаянно гадая, что стало причиной его внезапно, так резко изменившегося настроения. Она уже жалела о том, что сказала. И не понимала, что такого было в ее словах. Это же лишь шутка, хотелось сказать ей. Просто глупая фраза, которая, в общем-то, не несет никакой смысловой нагрузки и не имеет под собой никакой основы.
А затем в ее голове зазвучал голос. Это был и голос Чарльза и одновременно не его. Девушка ахнула, чуть качнулась назад, настолько неожиданно было то, что с ней произошло. Она пристально вглядывалась в лицо Чарльза, она была абсолютно уверена, что он ничего не говорил, а если не говорил, то, что же? Как? Каким образом сейчас она слышит его голос, если он не произнес ни слова? Читать мысли и не только. Невозможно. Так бывает в фантастических романах, но не в реальном мире. В реальном мире люди не читают мысли других людей и уж тем более не обмениваются ими. В реальном мире не существует телепатов, а все те экстрасенсы и маги, которые взывают со страниц газет, лишь бездарные шарлатаны. Мойра нервным жестом откинула волосы назад, сосредоточенно думая над тем, что сейчас произошло. Так не бывает в реальном мире, - твердила она себе и тут же вступала с самой собой в спор. – Не бывает? Тогда что же сейчас произошло?
Их исследования, тысячи трудов перечитанных ими с Чарльзом, их теории и предположения. Мутации. Невозможно. Да, иногда, строя бесконечные предположения, они приходили к выводу о том, что человечество, возможно, на пороге гигантского эволюционного скачка, который даст человеку новые возможности. Но наступить сейчас это не могло! Это и через сто лет не могло произойти! Или…все же могло?
Мойра чувствовала, что сейчас совсем запутается. Наверное, если бы это не касалось Чарльза, то девушка мыслила бы гораздо яснее и четче, потому что это был бы посторонний человек, а не тот, кого она любит. А сейчас в мыслях царил какой-то туман, плотный клубящийся туман, который мешал конструктивно мыслить. Но она поверила. Мойра поняла, что верит в ту самую секунду, когда в голове раздался голос Чарльза. Да и как могло быть иначе, когда вместо красивых фраз тебе просто предъявляют доказательства?
- Так не бывает, - прошептала Мойра и поняла, что говорит что-то явно не то.
Не того ждал от нее Чарльз да и она собиралась сказать совсем не то. Но на языке вертелось столько вопросов, столько слов и предположений, что девушка просто не знала, с чего ей начать.
Вдруг, как молнией, пронзила мысль. Читать мысли. Мои мысли. Что испытывает человек, когда читают его личный дневник? Когда самое сокровенное, то, что не должно быть известно никому, кроме самого человека, когда его мысли, чувства, эмоции, переживания вдруг становятся известны кому-то еще. Есть такое, что нельзя доверить даже самому близкому человеку. У каждого есть тайны, пусть они не ужасны, пусть в них нет ничего предосудительного, но это тайны. Настолько личные, что доверить их кому бы то ни было, невозможно, немыслимо! Мойра не вела дневника, вообще всегда считала это глупым занятием. У нее был особый журнал, куда она записывала свои теории, предположения, выводы, но это не было личным дневником. Но не могла же она не думать! Девушка почувствовала, как запылали щеки. Было ощущение, что ее застали за чем-то постыдным.
- Ты и мои мысли читал? – тихо спросила она.
Боже! Конечно, читал! В этом Мойра была абсолютно уверена. Теперь абсолютно всему находилось объяснение, простое и даже, наверное, очевидное: Чарльз читал мысли окружающих его людей, что позволяло ему легко угадывать их желания, стремления, интересы. Угадывать? Да нет же! Знать наверняка!

Открытый взгляд Чарльза развеял последние сомнения, Мойра так привыкла верить ему, что поверила и теперь, поверила до конца. Все сомнения отпали, все противоречия, все разумные доводы были просто перечеркнуты, разрушены и уничтожены словами парня. Как ученого Мойру, безусловно, радовал тот факт, что их теории, все их предположения, невероятные выводы оказались правдой, нашли живое подтверждение. Но с позиции любящей девушки мысль о том, что ее любимый – мутант, вызывала в душе вихрь самых противоречивых эмоций, а с языка уже сотню раз готовы были сорваться непоправимые слова. Но Мойра знала одно, если она сейчас проявит малодушие, поддастся импульсу, то будет потом горько жалеть всю свою жизнь.
Но второй вопрос был более щепетильным. Готова ли была Мойра довериться до такой степени, чтобы открыть все, что было на душе? Нет. У любого человека должны быть тайны, которые не открыть никому, даже самому близкому, самому дорогому человеку.
До последней минуты Мойра надеялась, что Чарльз не читал ее мыслей. Ей казалось, что это было бы высшей степенью недоверия с его стороны. Она не злилась, вовсе нет, но обида и какая-то странная горечь были в душе. Хорошо, она вполне допускала, что он не доверял ей свою тайну, потому что боялся, что она не поверит, это было разумно, это было правильно. И не она ли еще несколько минут назад колебалась, пытаясь уверить себя в том, что все происходящее глупая неуместная шутка? Не в этом было дело. Дело было в чтении ее мыслей. Это было неправильно, некрасиво, неуместно. Он мог бы спросить все, что его интересовало, а не узнавать это сам, не спросив моего мнения. Так она накручивала себя, пока любимый пытался объяснить ей свою позицию.
Как только смысл слов Чарльза дошел до Мойры, на губах заиграла слабая улыбка, в душе поселилось невыразимое облегчение, как будто разом сняли какую-то тяжесть с плеч. Это был ее Чарльз. Несмотря на открывшуюся вдруг правду, он оставался самим собой, таким, каким Мойра его любила, таким, каким восхищалась, для которого была готова пожертвовать всем на свете. И, кажется, Мойра начинала его понимать. То, что с ним произошло, было невероятным, немыслимым, но было. Нужно было принимать это как данность, как часть его. И если она по-настоящему любит его, то должна принимать до конца даже вместе с этой способностью. Просто ей открылись новые грани в Чарльзе, вот и все. Мойра сразу поверила, что он почти не использовал свой дар по отношению к ней. Правда, она еще не решила, нравится ли ей то, что он иногда прочитывал ее мысли для того, чтобы порадовать ее, или не очень. В конце концов, он действовал из любви ко мне. Ведь в его любви-то я не сомневаюсь, верно? И в нем я не сомневаюсь.
Мойра покачала головой, задумчиво посмотрела на Чарльза. Теперь он представал перед ней в новом свете. Он был особенным, не таким, как все. Это бросалось в глаза, но что стояло за этой особенностью, Мойра узнала только теперь.
Множество вопросов, один другого нелепее вертелись на языке. Но девушка молчала, пыталась свыкнуться с этим новым неожиданным для нее знанием.
- Не знаю даже с чего начать, - растеряно произнесла она. – Знаешь, это так удивительно, что наши с тобой предположения неожиданно получили подтверждение. Точнее это для меня неожиданно.
Мойра вновь замолчала, подбирая слова. Почему-то ей хотелось начать не с научных изысканий, а поговорить именно о Чарльзе, о том, как он жил с этой способностью, как получил ее, как обнаружил впервые. А еще…
- Я очень ценю твое доверие, - Мойра взяла руку Чарльза, перевернула ладонью вверх и стала рассеянно водить по линиям, - мне будет несколько тяжело поначалу свыкнуться с твоим даром. Но ты не обращай внимания. Твоя тайна навсегда останется со мной, и еще, - девушка твердо посмотрела в глаза любимого,-  она ничего не меняет в моем отношении к тебе. Я люблю тебя. Этого не изменить. И все остальное абсолютно неважно.
Как только Мойра произнесла эти слова, все мгновенно стало на свои места, и если в душе еще были какие-то сомнения, то они ушли, улетучились, испарились. Остался только любимый человек рядом и его тайна. Нет! Теперь это была их общая тайна. Еще одна связующая сердца, умы и души ниточка, которая протянулась от него к ней.
- Расскажи, когда ты узнал о своей способности? Она была у тебя с детства? Тебя это испугало? Ты сразу поверил в то, что обладаешь даром, отличающим тебя от других? Рассказывал ли ты еще кому-нибудь об этом? Встречал ли похожих на тебя людей?
Мойра перевела дух и сжала руку Чарльза.
- Ты теперь от меня не отвертишься! У меня еще множество вопросов, так что придется тебе отвечать, - той легкости, что была в начале дня, теперь не было и в помине, но новое необычное чувство еще большей сплоченности, еще большей любви было отличной альтернативой утраченной беззаботности.

Перед ней открывалась завеса тайны, удивительной и совершенно невероятной. Чуть-чуть поднимался плотный занавес, дразня фрагментами декораций на сцене, вызывая желание поскорее увидеть сам спектакль. Но тогда исчезнет все очарование момента, исчезнет восхитительный привкус таинственности. Тайны не должны открываться мгновенно, снимая один покров, ты должен обнаружить под ним другой, а разгадка одной части неизменно должна вызывать новые вопросы, только тогда получаешь настоящее удовольствие от решения головоломки.
На Мойру обрушился такой поток информации, что поначалу ориентироваться в ней было делом нелегким. Но постепенно Чарльз заразил ее своим азартом, как делал это всегда.  Он умел подтолкнуть ее к самому неинтересному для нее занятию, открыть для нее новые грани любого предмета в университете, да так, что она увлекалась не меньше него. Сейчас ей было интересно не меньше, а скорее даже и больше Чарльза. Сначала она боялась, что самому Чарльзу будет трудно и тяжело рассказывать ей о себе, но он пойдет на это, потому что не хочет более тайн между ними. Но Мойра ошиблась. По тому, как блестели глаза любимого, по тому, насколько взволнованна была его речь, девушка поняла, что ему интересно не меньше нее. Он ведь никому и никогда об этом не рассказывал, а теперь может поделиться своими мыслями со мной. Мысль эта несказанно порадовала Мойру, на несколько мгновений девушка отвлеклась от слов Чарльза, просто любуясь им, просто слушая его голос, не до конца вникая в смысл слов. Наверное, это и есть любовь, то невероятное чувство, о котором все столько говорят, - вдруг поняла Мойра, - да, это оно. Когда нет тайн, когда можно довериться абсолютно во всем, когда неважно, что ты сделал, ведь любимый человек всегда вне зависимости от обстоятельств будет на твоей стороне, когда счастье – просто сидеть напротив, слушая голос, и слова становятся неважны.
Мойра тряхнула головой, пытаясь вернуть себе ясность мысли. Говорят, что если пришла любовь, то можно попрощаться с учебой, но так, наверное, можно сказать только о легкомысленном мимолетном чувстве. Мойра и Чарльз были больше, чем просто влюбленными, они были еще и партнерами, союзниками. Им было интересно вместе, и никогда Мойра не отвлекалась от дел, настолько, чтобы с трудом понимать смысл слов.
Но имя Рейвен вернуло Мойру к реальности. Она не была лично знакома с сестрой Чарльза, но он столько рассказывал о ней, что девушке очень хотелось познакомиться с Рейвен лично, расспросить ее о Чарльзе, ведь так интересно узнать о детстве и юности любимого человека со слов стороннего, но в то же время близкого, лица.
- Постой, - перебила она Чарльза, - Рейвен? Твоя сестра? Она тоже умеет читать мысли? И как понять появилась?
Мойра знала, что Рейвен не является родной сестрой Чарльза, но девушка никогда не вникала во все нюансы и тонкости пребывания Рейвен в семье парня. Семья Чарльза, конечно, интересовала ее, но не настолько, чтобы выяснять все самые мельчайшие подробности, вроде того, зачем родители Чарльза, которые не особенно занимались ребенком, вдруг решили удочерить еще одного.
Мойре понравилось определение Чарльза: мутант. Ведь именно мутация, одна незначительная мутация в гене, в этом уникальном участке ДНК, привела к возникновению новых способностей у обычных людей, одна маленькая ошибка привела к возникновению нового подвида человека, одно небольшое полезное изменение продвинуло вперед эволюцию. Человечество совершило резкий и поистине грандиозный скачок, который должен был случиться лишь через сотни, а может быть, тысячи лет. Что послужило причиной этого? Им только предстояло выяснить.
- Вам удивительно повезло, что так совпали ваши необычные способности. Мне кажется, что встретиться двум мутантам не так-то просто, вряд ли вас много, и ты абсолютно прав: многие наверняка тщательно скрываются. К сожалению, люди не всегда способны понять и принять что-то новое. Все необычное и странное всегда пугает. Ты думаешь, что со временем мутантов станет больше, но смогут ли они ужиться с обычными людьми? Сумеют ли обычные люди принять вас? Не станет ли так, что вид Homo sapiens будет уничтожен более, - Мойра замолчала, подбирая слово, - высокоразвитым собратом?
Рассуждения завели девушку не туда. Ей вовсе не хотелось переходить от научной, в общем-то, беседы к разговору почти что о морали и этике, к глобальным проблемам. Нужно было перевести тему. Никто не знает о существовании мутантов, никто скорее всего никогда и не узнает об этом, а значит, люди продолжат жить в счастливом неведении, в мире с теми, о чьем существовании даже не подозревают. Где-то в глубине души Мойра знала, что утешает себя, уговаривает. Тайное всегда становится явным. Она же узнала о способности Чарльза, а разве об этом не может узнать кто-то другой? Мойра потерла висок и перешла на другую тему:
- Ты наверняка уже обнаружил, в чем именно заключается мутация. Что она собой представляет. Поделишься выводами?
Уловка была хорошей, но сработает ли она? Обычно разговоры о генетике отвлекали Чарльза от всего на свете всерьез и надолго.

Отредактировано Moira MacTaggert (2011-07-03 22:55:57)

Мойра пыталась не упустить ни одной мелочи из рассказа Чарльза, но анализировала она не только его слова, но еще и его интонации, выражение лица. От нее не укрылись ни его усмешка, ни его осторожные интонации, ни легкий почти незаметный вздох. Тайна Рейвен была не только его, она скорее была лишь тайной его сестры. Может быть, он размышлял на тем, имеет ли право открывать всю правду о сестре другому человеку, тем более, что Мойра не была даже знакома с Рейвен? Но Чарльз говорил, и Мойра делала все новые выводы, которые неизбежно приводили к новым вопросам.
Легкая морщинка появилась на лбу девушки, когда Чарльз начал рассказывать о том, как встретил Рэйвен: что-то не сходилось в его рассказе, что-то было не так, мешало, словно соринка, попавшая в глаз. Мойра, наверное, и не нашла бы нестыковки, по крайней мере, не сейчас, но Чарльз сам на нее указал. Да, именно так! Пятилетний ребенок уговаривает родителей удочерить случайно встреченную чужую девочку. Это было странно, это было просто невозможно. Но можно ли говорить о невозможном сегодня? Теперь Мойра уже сомневалась в том, что возможно в этом мире, а что нет. Каждая минута разговора с Чарльзом приносила ей уверенность в том, что возможно, если не все, то многое.
- Мои способности несколько… шире, чем только лишь чтение мыслей.
Мойра пристально взглянула на Чарльза. Не только чтение мыслей и родители, которые сделали так, как просил их пятилетний сын. Это было странно для любого человека, но вполне объяснимо для того, кто знал о способности Чарльза, если только догадка Мойры была верной, но если это так, то девушка даже не знала, как ей реагировать.
- Что значит шире? – осторожно спросила она, - ты…можешь заставить человека сделать то, чего ты хочешь? И…как часто ты пользуешься этой способностью?
И применял ли ты ее ко мне? – читалось в глазах МакТаггерт. Не применял, конечно! – уговаривала себя девушка, несмотря на то, что неприятное тянущее чувство поселилось в груди, - а, если да, то не хочу этого знать.
Мойра была несказанно рада, когда Чарльз отвлекся на научную тему. Не хотелось Мойре сейчас говорить о тех проблемах, которые непременно ждут их в дальнейшем. Пока люди не знают о мутантах, и те, и другие могут жить сравнительно спокойно. Поэтому пока о том, что случится, когда тайное станет явным, лучше не думать.
Девушка впитывала информацию. Она и не сомневалась, что Чарльз во многом разобрался и многое выяснил. Говорят, что генетики знают каждую хромосому в лицо, это действительно так, но геном человека, та последовательность  нуклеотидов в цепочке, которая и формирует индивидуальность каждого и в то же время сходство всех людей, пока еще не был расшифрован. А теперь еще новые открытия в четвертой хромосоме, которые так тяжело будет доказать. Ведь все их выводы будут лишь теорией. До поры до времени.
- Новый ген, - пробормотала Мойра, - ген X, Чарльз. Кодовое название, - Мойра улыбнулась и тут же высказала свои мысли. - Если ген проявляется не в каждом поколении, то, возможно, он рецессивен, либо его что-то подавляет настолько, что он не проявляется вообще. То есть, может быть, есть люди, являющиеся скрытыми мутантами, которые передадут ген потомкам или же он проявится вследствие каких-то внешних факторов. Ты говоришь, что мутации у всех уникальны, возможно, структура гена похожа на структуру генов иммунной защиты организма. То есть существует множество вариантов, множество аллелей одного гена, и разность мутаций зависит от того, какая аллель активна или же возможна комбинация активности нескольких аллелей. И если предположить, что это так, то потенциально любой мутант может собрать несколько способностей, активировать то, что уже заложено.
Мойра перевела дух. Тема была невероятно увлекательной и поистине бесконечной, можно было долго строить предположения, делать выводы, потом все перечеркивать и начинать сначала, ошибаться, находить верные решения и доказательства и размышлять над тем, что никак не удается выяснить наверняка. Говорить можно было все, что угодно, а вот найти доказательства будет гораздо сложнее. Это еще только предстоит сделать. Поэтому предложение Чарльза Мойра восприняла с восторгом.
- Конечно, составлю! Ты еще и спрашиваешь? Я буду только рада помочь тебе!

Только после слов Чарльза Мойра поняла, насколько несправедливы были ее слова, насколько нелепы были ее предположения. И он, конечно, понял, что спрашивая парня о применении его способностей, Мойра прежде всего имела в виду себя. Но как же глупо это было с ее стороны! Глупо не в том понимании, что следовало лучше контролировать свои эмоции, а глупо было даже просто предположить такое! Ведь это же Чарльз Ксавьер – гуманизм, открытость, оптимизм, терпимость и терпение. Он никогда бы не стал вмешиваться в жизнь других людей, управлять ими – сама мысль об этом была просто невероятной. Мойре остро захотелось извиниться за то, что она предположила самое худшее в дорогом ей человеке. 
Его улыбка вспыхнувшая и померкнувшая. Признание в собственном страхе, в нем уже не было той уверенности в своих силах, не было азарта и радости от сознания собственной уникальность, был еще и страх, страх навредить, страх поддаться соблазну, страх поставить себя выше других людей. Мойра словно на себе ощутила все его колебания, почти поняла, как это - быть не таким, как все. Не только радость и азарт, но еще и груз и ответственность.
- Ты никогда не принесешь вреда людям, - твердо произнесла Мойра, - я знаю это. Иначе, - девушка ободряюще улыбнулась, - это был бы уже не ты.
В это Мойра свято верила, сложно было представить Чарльза, который строит какие-то коварные планы по уничтожению человечества или же ставит себя выше обычных людей. Насколько легче, должно быть, стало Чарльзу, после того, как он все рассказал, как поделился не только своими восторгами, но еще и своими страхами. Теперь этот груз будет разделен на двоих, а значит, станет не таким тяжелым. Мойра решила: что бы ни случилось, она будет поддерживать Чарльза во всем, всегда будет на его стороне и отнесется с пониманием к любой неурядице, если таковая все же когда-нибудь случится.
Мойра заворожено слушала рассказ Чарльза о том, как он открывал свои способности. Это было захватывающее цельное повествование. Чарльзу был доступен не только внешний мир, но еще и внутренний мир каждого человека, всего человечества в целом: мысли, воспоминания, стремления, желания, планы. Это должно быть невероятно увлекательно! И как он столько времени скрывал все это? И как я до сих пор не замечала в нем этой удивительной способности?Мойре лишь оставалось поражаться своей крайней невнимательности, но следовало признать, что Чарльз умело скрывал свой дар. Лишь отчасти Мойра была задета тем, что Чарльз молчал до этого самого вечера, но главное, что, в конце концов, рассказал. Может быть, даже она сама подтолкнула его к этому признанию, а может быть, просто наступил нужный момент, когда молчать далее уже не представляется возможным. В общем-то, неважно. Остается только надеяться, что больше нет никаких тайн.
- Ты читаешь даже воспоминания, это так…необычно, - восхищению Мойры не было предела, - а прочесть то, что человек сам забыл, можешь? И чувствуешь ли ты эмоции, которые испытывал человек когда-то? И как ты считываешь мысли? Ты…словно слышишь голос? Как книгу читаешь? Или видишь образы?
Мойра не могла понять, как это происходит, но еще и вполне допускала мысль, что объяснить свои ощущения Чарльзу будет не так-то просто, может быть вообще невозможно.
Возможно, этого не понять, если ты сам не испытывал подобных ощущений. Но если побывать на месте Чарльза Мойра не могла, как не могла, наверное, до конца понять, что он испытывает, читая мысли, то разговоры о генетике были тем, в чем им обоим не было равных. Начинать и продолжать мысли друг друга, подхватывать новый виток рассуждений, предполагать самое невероятное, с удивлением понимая, что предположили одно и то же.
- Люди-Х, - Мойра немного помолчала, пытаясь осознать весь смысл этого слова, пропустить его через себя, - да, Чарльз, именно так. Вы люди-Х. И это пока вас двое, но со временем вас станет больше, ведь ты же не успокоишься, пока не найдешь подобных себе. Я права?
За это Мойра его и любила, за эту неуемную энергию, за стремление идти всегда до конца, за непоколебимую веру в себя, в то, что делает.
- Адреналин, - задумчиво произнесла девушка, - наверное, многие мутации проявляются в подростковом возрасте, когда эмоции зашкаливают, когда идет гормональная перестройка организма. А ведь многие из мутантов, наверное, плохо управляют своими способностями. Ты говоришь, что сам толком не умеешь управлять некоторыми аспектами твоих способностей, но они практически безвредны. А если у кого-то что-то более опасное? Для окружающих людей или для них самих? Как думаешь, возможно такое?

Открывать новое, вспоминать старое, разъяснять непонятное и с радостью убеждаться в том, что впереди еще так много неизведанного, что, наверное, хватит на всю оставшуюся жизнь – это настоящее счастье, это и называется жить полной жизнью.
Чем больше рассказывал Чарльз, тем больше хотелось знать Мойре. Одно влекло за собой другое, логическая цепочка казалась поистине бесконечной. Множество вопросов теснились в голове, наскакивали друг на друга, и не представлялось возможным не задать их все. Все они были такими важными и необходимыми. Но впереди у них была вся жизнь, чтобы поговорить обо всем на свете, чтобы выяснить все, чтобы во всем разобраться.
- Ох, Чарльз, как жаль, что никто пока не знает о существовании мутантов! Я, конечно, понимаю, что всему свое время, но представь, сколько пользы и счастья ты мог бы принести людям! Вернуть кому-то память, это потрясающе! Жить без воспоминаний…невыносимо. Если я когда-нибудь забуду сегодняшний вечер, - Мойра покачала головой, вдруг ярко представив себе это, - не знаю, просто исчезнет часть меня.
Воспоминания – не просто фрагменты прошлого, они, как кусочки мозаики под названием жизнь, потеряешь один – и вся картинка испортится. А если потерять все кусочки, если останутся только незначительные фрагменты, которые не несут никаких эмоций, что же тогда будет с человеком?
Испытать разные эмоции, не просто со слов, а прочувствовать их сполна, не просто понять человека, а побывать на его месте. Теперь Мойра яснее понимала, почему Чарльз так легко и быстро находил с любым человеком общий язык – он просто на какое-то время становился этим человеком, заражался его идеями, перенимал его интересы, жил его эмоциями. Он словно бы жил несколькими жизнями и, несмотря на то, что порой это было, по-видимому, очень тяжело, Мойра не сомневалась, что ни за что на свете Чарльз не отказался бы от своего дара. Тем более, сейчас, когда открывались новые перспективы не только в исследованиях, не только в том, чтобы разобраться в природе уникальнейшей мутации, а еще и в том, чтобы помочь таким же, как он. Мойре лишь оставалось догадываться, насколько тяжело было Рейвен,  и сколько усилий приложил Чарльз, чтобы помочь сестре освоиться со своим даром. А если он – нет, они вместе – найдут других мутантов, то помочь им будет гораздо легче, если сумеешь стать на их место. И Мойра была готова искать вместе с любимым, у них появилась новая цель в жизни, цель, которая никогда не будет достигнута до конца, но в том-то и ее привлекательность. Недосягаемое – всегда притягательно.
Дар – такое красивое слово. И глядя на Чарльза, Мойра называла его способности только этим словом – «дар» - подарок судьбы, что-то восхитительное, что-то неожиданное, но донельзя приятное, что-то ставшее неотъемлемой частью жизни раз и навсегда.
И сейчас у Мойры была возможность прикоснуться к этому. Побыть на месте Чарльза, побыть не сторонним наблюдателем, не просто слушателем, пусть и невероятно увлеченным слушателем, а именно…чуть-чуть телепатом? Наверное, так.
Мойра склонила голову на бок, раздумывая. Интерес, несомненно, был. Она ведь так хотела понять, как это, увидеть воспоминания другого, а здесь она не просто услышит описание, увидит сама. Но была и некоторая опаска: а вдруг для нее это станет слишком тяжело? Чарльз ведь сказал, что порой бывает непросто, когда считываешь мысли другого. И даже если сам парень говорил, что ему необходима практика, то, что будет с Мойрой? Ведь у нее-то не было такого опыта. Но разве могла она обмануть ожидания Чарльза? Да ни за что на свете! Интерес, азарт, увлеченность. Глаза девушки задорно блеснули. Опасения куда-то ушли.
- Показывай! – решительно произнесла она.
Подумала немного и спросила:
- Что мне нужно сделать? И как это будет?
Чувство приятного ожидания охватило Мойру, она была готова к чему-то удивительному и захватывающему. Как будто ей предстояло увлекательное приключение, такое, какого обычно не бывает в жизни.

И все-таки он словно читал ее мысли. Нет-нет, не в прямом смысле, Чарльз словно знал, чего она боится, о чем тревожится. Он сразу понял, что ее тревожит необычность предстоящего, что у нее есть опасения по поводу тех эмоций и чувств чужих людей, которые она пропустит через себя. Поэтому, наверное, и поспешил успокоить, пообещав показать хорошее воспоминание. Наверное, свое воспоминание. Это было так необычно: прочувствовать мысли другого человека, пропустить их через себя. Мойра пыталась представить себе, как это, когда тебе не рассказывают, а показывают. И это не похоже на фильм или фото, это кусочек жизни другого человека, которую ты проживешь вместе с ним.
Мойра протянула руки Чарльзу и синхронно с ним вздохнула, закрывая глаза. Сначала не было ничего. Мойра напряженно ждала. Девушка не боялась, она была уверена, что Чарльз не станет ее ничем пугать, но некоторого напряжения эта уверенность не отменяла. Неизведанное всегда страшит, даже если эта неизведанность обещает быть приятной. Как там было у классика: «…жгучее смятение, которое охватывает душу при неотвратимых переменах судьбы, даже если сбываются самые смелые мечты…». Сейчас Мойра до конца поняла эту фразу, она как нельзя более точно отражала ее состояние.
А потом словно все поплыло, и темнота перед глазами перестала быть такой непроницаемой, постепенно шум в кафе отодвигался на задний план, и Мойра уже не чувствовала теплоты рук Чарльза. Девушке показалось, что она словно бы падает куда-то, летит, как Алиса, упавшая в кроличью нору.Интересно, это всегда так? – пронеслось в голове Мойры, но все мысли постепенно растворялись, исчезали, словно она становилась другим человеком. Больше не была собой.
Ощущение полета было настолько четким и реальным, что у девушки даже на некоторое время перехватило дыхание, а когда оно восстановилось, Мойра увидела девочку. Но девочка была настолько необычной, что даже не верилось, что она человек. Синяя кожа, оранжевые короткие волосы и желтые глаза. Удивительный ребенок, который был словно бы пришельцем из другой реальности, настолько девочка не вписывалась в окружающий ее мир: мирный городок с аккуратными домами с чисто вымытыми стеклами, от которых отражались тысячи солнечных зайчиков, ровно подстриженные газоны и чистые улочки. Мойра вздрогнула, но эмоции Чарльза, те эмоции, что он испытывал в тот день в Салеме, вытеснили и страх, и неуверенность, и напряжение. Такой восторг, беззаботный и ничем не омрачаемый может быть лишь в детстве, такая чистая светлая радость доступна лишь детям. Когда солнечный день и прогулка с сестрой доставляют невыразимое удовольствие, когда нет никаких проблем, а есть только этот миг, которым наслаждаешься с полной отдачей. Взрослым обычно недоступны настолько светлые и чистые эмоции, всегда есть что-то, что гнетет, что-то, что мешает забыть обо всем на свете. Если есть радость, то обратной стороной медали обязательно станут какие-то проблемы. У этой девочки, наверное, тоже они были, но только воспринимались тогда наверняка легче, чем сейчас. Тогда она, пожалуй, даже и не совсем задумывалась, насколько отличается от остальных. Мгновение – и на месте мутанта просто смеющаяся и счастливая девчушка, настоящий белокурый ангел.
Картинка постепенно исчезла, возвращая помещение кафе на место, и Мойра снова стала собой, дыхание снова сбилось на несколько мгновений, сердце гулко стучало. Было ощущение, что прокатилась на аттракционе в парке, настолько захватывающим было путешествие в прошлое. Мойра открыла глаза и наткнулась на внимательный и ожидающий взгляд Чарльза. Он ждал от нее вердикта, но выразить то, что испытала, было не так-то просто, как казалось на первый взгляд. Мысли были сумбурными, несколько первых секунд было сложно отделить свои эмоции от только что испытанных чужих.
- Это потрясающе, - тихо произнесла Мойра, - я никогда не испытывала ничего подобного. Это так захватывающе стать на некоторое мгновение другим человеком. Как будто раздвоение личности, - Мойра улыбнулась, улыбка вышла несколько неуверенной, не такой открытой, как раньше. В глазах то и дело проскальзывало задумчивое выражение. Ей еще предстоит множество часов, которые она проведет, анализируя то, что происходило сейчас в кафе. – Если ты каждый раз переживаешь такое, ты счастливчик Чарльз. Даже поверить не могу в то, что только что произошло. Но знаешь, это такое чудесное воспоминание. Я сохраню его, она станет теперь еще и моим.
Когда прошел первый восторг, вернулась способность анализировать, мыслить четко. Мойра все еще видела перед собой ту необычную девочку. Так вот она какая, Рейвен, на самом деле. Ей, должно быть, очень нелегко, кто знает, скольких усилий ей стоит поддерживать нормальную внешность.
- Твоя сестра, она, наверное, очень страдает от своей способности? – осторожно спросила Мойра. -Не будет ли она злиться, узнав, что ты рассказал мне все?
На самом деле, Мойра не так уж и часто общалась с Рейвен, чтобы волноваться по этому поводу. К тому же, девушка никогда и никому не расскажет о том, что знает. Но как знать, как воспримет сестра Чарльза то, что ее тайна стала известна еще кому-то.

В порядке ли она? Вопрос был не из легких. Можно ли назвать порядком странное и необычное чувство, которое уж точно не вписывается в плеяду привычных чувств и эмоций? Можно ли назвать чужую радость твоей собственной? И будет ли это порядком? По крайней мере, привычным порядком? Было чувство какой-то неопределенности. Детские эмоции Чарльза, на несколько минут перебившие ее собственные, теперь постепенно отступали, предоставляя место эмоциям самой девушки, но никуда не ушли. Они словно вступали в спор с ее чувствами, порождая противоречия и какие-то сомнения, неуверенность в своих собственных эмоциях.
Мойра тряхнула головой, она была уверена, это пройдет. А если когда-нибудь они с Чарльзом еще повторят эксперимент по обмену мыслями и воспоминаниями, то ей наверняка будет уже легче. 
- Я в порядке, в полном порядке, - она не хотела волновать любимого. Ничего страшного с ней не произошло, просто нужно привыкнуть к собственным ощущениям и сохранить их. Мойра хотела сохранить их навсегда, чтобы они были в ее памяти, чтобы они остались в душе, проникли в сердце. А потом вспоминать этот странный и такой восхитительный вечер, а вместе с ним и то, что пережила сегодня, то, что испытала.
- Знаешь, Чарльз, - Мойре вдруг в голову пришла одна мысль, - если ты позволишь, я бы тоже хотела тебе кое-что показать. Тебе ведь не составит труда прочесть мое воспоминание, оно наше общее, но мне хочется, чтобы ты увидел его так, как видела я.
Воспоминания Чарльза сделали его еще ближе, роднее. Не могло быть на свете второго такого человека, который был бы настолько близок и дорог Мойре, как Чарльз. И ей хотелось, чтобы он понял, насколько дорог ей, близок, насколько любим. Он и так это знал, но, увидев ее воспоминания, почувствовав то, что чувствовала она, он станет еще ближе ей. Единение чувств, мыслей, эмоций. Воспоминания на двоих. Так могло быть только с ними. И это делало их любовь особенным чувством, не таким, как у других. Все влюбленные говорят так, но после того, что узнала сегодня, Мойра могла утверждать об этом с большим правом.
Разговор о Рейвен был более напряженным, Мойра с интересом анализировала, как именно Чарльз говорит о сестре: восхищение, любовь, забота.
Да, Мойре бы хотелось, чтобы и у нее был такой старший брат. Ее детство во многом походило на детство Чарльза. Огромный замок в Шотландии, отец – лорд, который не особенно занимался дочерью, а после смерти ее матери совсем перестал общаться с девочкой, а ей ведь было тогда только одиннадцать. А потом Мойра вынуждена была наблюдать череду бесконечных любовниц, одни из которых пытались через девочку подобраться к лорду Кинроссу поближе, а другие, наоборот, грозились отправить Мойру в закрытую школу подальше от дома. Тогда так не хватало поддержки, у нее даже не было друзей, потому что родовой замок был отгорожен от всего остального мира. И если бы в ее детстве был старший брат, наверное, она была бы во многом счастливее тогда. Так что Мойре оставалось лишь слегка позавидовать Рейвен. Хотя, живо представив себя на ее месте, Мойра понимала, насколько непросто было сестре Чарльза, даже при поддержке брата.
-  А ее мысли ты тоже не читаешь? – спросила Мойра.
Если Чарльз практически не читал мысли самой девушки, то возможно было предположить, что и мысли сестры он вряд ли читал, если только в каких-то мелочах или исключительных случаях. Но не спросить Мойра не могла. Ей было интересно, как Чарльз относится к личному пространству мыслей тех, кто знает о его даре. А таких людей было всего двое. Пока двое. Ведь если люди узнают о мутантах, а это рано или поздно неизбежно случится, то об этом узнают слишком многие. И кто знает, что станет тогда.
- Спасибо тебе за доверие. Я никому и никогда не расскажу ни о твоей мутации, ни о мутации Рейвен. И для меня она тоже будет сестрой, потому что она твоя сестра.
Ради Чарльза Мойра была готова мириться с сестринской ревностью, которая бывает иногда очень неприятна, а порой переходит всякие границы. Мойра не знала, как будет относиться к ней Рейвен после того, как узнает о том, что Мойра в курсе ее тайны. Но как бы ни относилась, ради любимого человека девушка была готова держать себя в руках, чтобы ни случилось. А еще готова была молчать, потому что общество еще не готово узнать о мутантах, а тем более еще не готово принять их.

Конечно, он не читал мыслей Рейвен, можно было и не задавать этот вопрос, вряд ли бы она получила другой ответ. Мойра улыбнулась, поняв, что ей нравится вот так угадывать его ответы, словно доказывая себе, что очень хорошо его знает, что ближе нет никого. И почему-то ее вовсе не покоробило его стремление читать мысли других людей. Поставив себя на место Чарльза, Мойра признавала, что сама бы тоже пользовалась своей способностью. Владеть чем-то и не использовать? Разумно ли это? Безусловно, нет. Поэтому она его не осуждала, даже мысли такой не мелькнуло.
Сейчас мысли были заняты другим.
Мойра закрыла глаза, вспоминая тот день, навсегда изменивший ее жизнь, их жизнь, теперь одну на двоих. Легко было вспомнить события, гораздо труднее давались чувства и эмоции, испытанные в тот день, а ведь именно их хотела передать Мойра, именно их показать. Почему-то именно сейчас ей казалось необычайно важным поделиться с Чарльзом тем, что она испытала в тот день. День их знакомства.
Яркий и солнечный денек в конце сентября. Небольшой парк рядом с одним из корпусов университета. Две подруги, расположившиеся на одной из многочисленных скамеек.
-Мойра! Ну Мойра! Да отвлекись же ты! – почти в самое ухо кричала подруга Элизабет.
Я нетерпеливо отмахнулась от нее, у меня никак не получалось решить задачу по генетике, сосредоточенно глядя в листок я никак не могла разобраться какой же все-таки тип наследования в данной родословной: рецессивный – это было понятно, но аутосомный или сцепленный с полом?
- Мойра! – Лиззи не собиралась оставлять меня в покое, - да посмотри же, посмотри вон туда!
Я, наконец, оторвала свой взгляд от генеалогического древа и недовольно уставилась сначала на подругу, а потом и туда, куда она указывала: невдалеке обосновалась группка парней что-то увлеченно обсуждавших. Я закатила глаза и поинтересовалась недовольным тоном:
- И что?
- Обрати внимание на того, который в центре¸- жарко зашептала подруга. – Это Чарльз Ксавьер.
Я лишь дернула бровью, пристально разглядывая парня. Чарльз Ксавьер. Кажется, я где-то слышала это имя, а может, и нет. Неважно.
- И что? – равнодушно спросила я.
- Как что?! Он самый одаренный здесь, он на равных беседует с профессором Джонсом, он всеобщий любимчик. Он…
Лиззи еще что-то восторженно лепетала, но я ее уже не слушала, лишь рассеянно спросила:
- Ты с ним знакома?
Ответом мне был тяжкий вздох:
- Нет.
- А хотела бы?
- Да, - еще я тяжелее вздохнула Элизабет.
Я лишь усмехнулась и передернула плечами. Задача занимала меня гораздо больше, чем незнакомый, хотя и симпатичный парень. Но сосредоточиться так и не успела, Лиз завопила мне в самое ухо:
- О Боже! Он идет сюда! Он идет к нам!
Я поджала губы. Она хочет с ним общаться? Да пожалуйста! Но я-то тут при чем?
- Добрый день, - мягкий чуть даже вкрадчивый голос заставил меня замереть на мгновение, - Я Чарльз Ксавьер.
Я подняла взгляд от листка и встретилась с ним взглядом. Чистые пронзительные голубые глаза, в которых словно бы танцевали искорки, легкая улыбка на губах. Сердце неровно стукнуло, пока Элизабет представлялась и несла какую-то чепуху, я просто смотрела в глаза Чарльза и понимала: что-то надломилось. Невозможно было бы теперь жить без этого голоса, без этих глаз, без близости этого человека, в несколько секунд ставшего вдруг незаменимым. Молчание затягивалось, я почувствовала, как на щеках проступил румянец.
-Мойра МакТаггерт.
- Очень приятно, - Чарльз приложил пальцы к виску, словно отдавая мне честь, и поинтересовался, переводя взгляд на листок в моих руках:
- Что-то не получается, Мойра?
Мойра открыла глаза, на губах ее играла легкая улыбка. Задача тогда была решена в кратчайшие сроки. А это случайное знакомство, которое было ей абсолютно неинтересно и ненужно, в один миг перевернуло ее жизнь. И то ли еще будет?
- Помнишь, да? – спросила девушка. – Ты тогда читал мои мысли, верно? Что ты увидел?
Было ужасно интересно узнать, какой ее тогда увидел Чарльз, что прочел в ее мыслях.